А сегодня у нас насыпало снега. И пошли мы с Собакеным на традиционную забаву нашу. Снег отгребать (я) и поднимать лапы на кусты (самизнаетекто), это наше любимое занятие. На самом деле увлекательно, я тоже не верила, пока не попробовала. Теперь втянулась, хлебом не корми. Зевириком корми. Но сейчас не об этом.
Так вот, шейпингуем мы, оставляя чистоту и красивые следы-косички на снегу.
О, это мы мастера, нас можно на соревнования по художественному очищению придомовой территории и плетению ног с завиванием прочих конечностей засылать. Мы вообще засланцы-очищанцы-заплетанцы что надо, чо уж.
Но сегодня, в этот день эстетики мы пошли дальше.
Лохматый стал крутиться возле дерева, собираясь его удобрить. А к этому он всегда очень тщательно готовится, нарезает круги вокруг избранного предмета.
И вот пока крутился, случайно задетая тонкая нижняя веточка отлетела и приземлилась Мокроносому на голову.
А он занят, ему некогда отвлекаться. А веточка осталась на голове его, ну чисто оленьи рожки.
Вот наш Труффальдино так и устроился. Большой белый олень, с рожками на голове, справляет нужду на северном полюсе. Или в Антарктиде. *Но мне больше нравится Северный полюс, там Амундсен был*
А мы тут растительность удобряем. Авитаминоз, чо.
И я прибежала домой радостно. "Ура, выпал снег, и я полярного оленя видела!"
А олень обиженно прибежал за мной сзади, хватая меня за джинсы своими крокодильими челюстями.
Но подробнее я расскажу о Лохматом в следующем издании нашего романа. Втором, исправленном и дополненном.
А пока перейду к главе третьей. Общезоологической. С некоторыми интимными подробностями, угу.
Каждое утро я чувствую себя Куклачевым.
Потому что, как только моя бусиковая жопа оседает на фаянсовом друге, мои ТТ вырастают передо мной, как лист перед травой, с намерением забраться на руки (Тимон) и напомнить, что самый красивый - это тот, что лопоухий (Трюфоныч).
Уж не знаю чего у них там в головах творится, но я на унитазе для них как условный рефлекс.
Товарищ Старослужащий у нас гусар настоящий и нетерпеливый - просто запрыгивает на колени без тени смущения .
Салага, обремененный весом и, видимо, какой-то своей джентльменской вежливостью, молча стоит рядом, нежно трогая лапой ногу и суя свою бОшку снова насчёт погладить.
И вот так каждое утро. Картина маслом.
*Ночь.Улица.Фонарь.Аптека* Я. Унитаз. Кот. Пёс.
Честно признаюсь: утреннему процессу этот мурчаще-лохматый дуэт очень мешает, но бороться, как я поняла, бесполезно.
Поэтому пытаюсь понять и простить (с).
Жизнь - обидная штука. Особенно, если у тебя четыре стройные лапы, нос - чёрная/розовая пуговка и игривый хвостик бубликом/сосиской.
Вот взять, к примеру, еду. Иногда она приходит к тебе в миску - подружить, ненадолго. Ты ее доверчиво нюхаешь, пробуешь усами и кажется, что, в принципе, все нормально. И почти не обидно. Как вдруг тебя знакомят с другой едой. Настоящей! Той, что лежит красивыми красноватыми ломтиками на столе и всячески готова к общению. Ты, конечно, бежишь ей навстречу - здороваешься, крепко пожимая лапой, и уже готов поцеловать. Но в момент, когда вы так близки, что хочется плакать от восторга, вас безжалостно разлучают тапком. Чтобы заточить ее в кастрюлю. Навсегда! А ты ведь даже не успел сказать, как много она для тебя значит.
Или эта одежда, которая мягкая. И обувь, которая с такими вкусными каблуками. Они ее бросят куда-нибудь на пол, диван или кресло и уйдут - пропадай, сколько хочешь. Ты страдаешь, ведь ей одиноко, холодно и хочется ласки. Подходишь поближе, поглаживаешь лапкой и трешься щечкой о ее шерстяные бока и вельветовые складочки, ласково урчишь и нежно покусываешь. Вам тепло и приятно вот так обниматься и петь. Но приходят они. Им завидно и жадно до вашей любви. Нет, чтоб порадоваться! Но они непременно стряхнут вас друг с друга, оборвав это сиюминутное, трепетное и прекрасное.
Или вот ты решил вырыть землянку, насмотревшись телевизора. Основательно. От души. Чем не радость? Копаешь себе все вокруг, в удовольствие. Кафель, стиральную машину, шкафчик. Навстречу отовсюду приветливо летят трусы, полотенца там разные. Красота! Ведь никто никогда не найдет! Ты вырыл. Насовсем. И теперь с чистой совестью можно носиться по дому (бочком вот так), бросаться отгрызенными каблуками или играть в прятки с колготками. Но тебя не хвалят, нет. А все нарытое непосильным трудом с батареи, из ящика для белья и вообще откапывают, чтоб надругаться потом и куда-то вынести. Вандалы.
Жизнь - борьба. И ты борешься. С баночкой ватных палочек, побеждая по очереди каждую. С пакетиком сока, отвоевывая у него, а потом у целлофановой пленочки - трубочку. С поставленной не на место обувью. С бренчащими заколками и шуршащими резинками, отправляя их в ссылку - под диван или в шкаф. И вообще, ты - защитник, хозяин и умница. Только разве они это ценят?
Нет. У них со шкваркой сразу: Это твоя собачка/котик напакостила, не хочешь убрать? - Нееет, моя-то собачка/котик приличная вон сидит скромная в уголке, это все твоя собачка/котик натворила!
Жизнь - тлен.
А сегодня у нас насыпало снега. И пошли мы с Собакеным на традиционную забаву нашу. Снег отгребать (я) и поднимать лапы на кусты (самизнаетекто), это наше любимое занятие. На самом деле увлекательно, я тоже не верила, пока не попробовала. Теперь втянулась, хлебом не корми. Зевириком корми. Но сейчас не об этом.
Так вот, шейпингуем мы, оставляя чистоту и красивые следы-косички на снегу.
О, это мы мастера, нас можно на соревнования по художественному очищению придомовой территории и плетению ног с завиванием прочих конечностей засылать. Мы вообще засланцы-очищанцы-заплетанцы что надо, чо уж.
Но сегодня, в этот день эстетики мы пошли дальше.
Лохматый стал крутиться возле дерева, собираясь его удобрить. А к этому он всегда очень тщательно готовится, нарезает круги вокруг избранного предмета.
И вот пока крутился, случайно задетая тонкая нижняя веточка отлетела и приземлилась Мокроносому на голову.
А он занят, ему некогда отвлекаться. А веточка осталась на голове его, ну чисто оленьи рожки.
Вот наш Труффальдино так и устроился. Большой белый олень, с рожками на голове, справляет нужду на северном полюсе. Или в Антарктиде. *Но мне больше нравится Северный полюс, там Амундсен был*
А мы тут растительность удобряем. Авитаминоз, чо.
И я прибежала домой радостно. "Ура, выпал снег, и я полярного оленя видела!"
А олень обиженно прибежал за мной сзади, хватая меня за джинсы своими крокодильими челюстями.
Но подробнее я расскажу о Лохматом в следующем издании нашего романа. Втором, исправленном и дополненном.
А пока перейду к главе третьей. Общезоологической. С некоторыми интимными подробностями, угу.
Каждое утро я чувствую себя Куклачевым.
Потому что, как только моя бусиковая жопа оседает на фаянсовом друге, мои ТТ вырастают передо мной, как лист перед травой, с намерением забраться на руки (Тимон) и напомнить, что самый красивый - это тот, что лопоухий (Трюфоныч).
Уж не знаю чего у них там в головах творится, но я на унитазе для них как условный рефлекс.
Товарищ Старослужащий у нас гусар настоящий и нетерпеливый - просто запрыгивает на колени без тени смущения .
Салага, обремененный весом и, видимо, какой-то своей джентльменской вежливостью, молча стоит рядом, нежно трогая лапой ногу и суя свою бОшку снова насчёт погладить.
И вот так каждое утро. Картина маслом.
*Ночь.Улица.Фонарь.Аптека* Я. Унитаз. Кот. Пёс.
Честно признаюсь: утреннему процессу этот мурчаще-лохматый дуэт очень мешает, но бороться, как я поняла, бесполезно.
Поэтому пытаюсь понять и простить (с).
Жизнь - обидная штука. Особенно, если у тебя четыре стройные лапы, нос - чёрная/розовая пуговка и игривый хвостик бубликом/сосиской.
Вот взять, к примеру, еду. Иногда она приходит к тебе в миску - подружить, ненадолго. Ты ее доверчиво нюхаешь, пробуешь усами и кажется, что, в принципе, все нормально. И почти не обидно. Как вдруг тебя знакомят с другой едой. Настоящей! Той, что лежит красивыми красноватыми ломтиками на столе и всячески готова к общению. Ты, конечно, бежишь ей навстречу - здороваешься, крепко пожимая лапой, и уже готов поцеловать. Но в момент, когда вы так близки, что хочется плакать от восторга, вас безжалостно разлучают тапком. Чтобы заточить ее в кастрюлю. Навсегда! А ты ведь даже не успел сказать, как много она для тебя значит.
Или эта одежда, которая мягкая. И обувь, которая с такими вкусными каблуками. Они ее бросят куда-нибудь на пол, диван или кресло и уйдут - пропадай, сколько хочешь. Ты страдаешь, ведь ей одиноко, холодно и хочется ласки. Подходишь поближе, поглаживаешь лапкой и трешься щечкой о ее шерстяные бока и вельветовые складочки, ласково урчишь и нежно покусываешь. Вам тепло и приятно вот так обниматься и петь. Но приходят они. Им завидно и жадно до вашей любви. Нет, чтоб порадоваться! Но они непременно стряхнут вас друг с друга, оборвав это сиюминутное, трепетное и прекрасное.
Или вот ты решил вырыть землянку, насмотревшись телевизора. Основательно. От души. Чем не радость? Копаешь себе все вокруг, в удовольствие. Кафель, стиральную машину, шкафчик. Навстречу отовсюду приветливо летят трусы, полотенца там разные. Красота! Ведь никто никогда не найдет! Ты вырыл. Насовсем. И теперь с чистой совестью можно носиться по дому (бочком вот так), бросаться отгрызенными каблуками или играть в прятки с колготками. Но тебя не хвалят, нет. А все нарытое непосильным трудом с батареи, из ящика для белья и вообще откапывают, чтоб надругаться потом и куда-то вынести. Вандалы.
Жизнь - борьба. И ты борешься. С баночкой ватных палочек, побеждая по очереди каждую. С пакетиком сока, отвоевывая у него, а потом у целлофановой пленочки - трубочку. С поставленной не на место обувью. С бренчащими заколками и шуршащими резинками, отправляя их в ссылку - под диван или в шкаф. И вообще, ты - защитник, хозяин и умница. Только разве они это ценят?
Нет. У них со шкваркой сразу: Это твоя собачка/котик напакостила, не хочешь убрать? - Нееет, моя-то собачка/котик приличная вон сидит скромная в уголке, это все твоя собачка/котик натворила!
Жизнь - тлен.